Thank you, o Lord, for the white blind light.
Не могу я больше молчать. Не терпится мне, не молчится и не стиснуть язык за зубами. Я хочу бросать слова без умолку и без пустых строчек, пробелов и промежутков. Метать бисер. Это же так смешно. Все эти слова-они такие смешные. Зачем они нам, если я даже не могу ими передать то ощущение внутри. Вот эти словоформы все скудны или просто я еще не научилась ими как следует пользоваться. Моя глина не сохнет. Она мокрая ждет пока я трачу слова на пустое и никому не нужное.
Ах, вот это здорово и вечно внутри, да, оно самое. Не хорошо, не радостно, не тепло, а именно здорово и вечно, как зимнее солнце. Так же. Как внутри так светит, но не тепло, и даже свет неяркий. Нов этой пустоте, что живет где-то в груди, среди часто возникающей задушивающей боли вспыхивает зимнее холодное солнце в белоснежной дымке. Отступает удушье, пустота.
Яблоки растут в рюкзаках, любовь живет в кармане, прорубь страха замерзает.
Ах, вот бы здорово было почаще.
Навечно.
Ах, вот это здорово и вечно внутри, да, оно самое. Не хорошо, не радостно, не тепло, а именно здорово и вечно, как зимнее солнце. Так же. Как внутри так светит, но не тепло, и даже свет неяркий. Нов этой пустоте, что живет где-то в груди, среди часто возникающей задушивающей боли вспыхивает зимнее холодное солнце в белоснежной дымке. Отступает удушье, пустота.
Яблоки растут в рюкзаках, любовь живет в кармане, прорубь страха замерзает.
Ах, вот бы здорово было почаще.
Навечно.
На картине работы неизвестного художника написали, что это шишкин. Собственно, люди ведутся и покупают. Ну 250 рэ, дешево, а главное, с национальной идеей.
