
П.С. Через 4 года я буду пить на ваших свадьбах. С ужасом наблюдать, как растут ваши дети и как все вы станете обывателями. И совсем тогда ненужными станут мои звонки и разговоры, мои комплексы "йа художнег" и сумки с алкоголем.
Листочек поэмы Некрасова,
Пока тот сидел в противоположном углу ночного неба,
Да и думал о том, как обустроить Россию.
запоздалой руганью,
ты не верь - не мои проделки.
Ты проверь, может кто нарочно
среди синих крыш леса
опрокинул решето с музыкой.
Там и ругань дождя,
и резиновые коврики из-под вёдер,
и синие пальчики колокольчиков.
Может кто опрокинул сиреневое мессиво мыслей,
или еще чего.
А если скажут, что это я с дождиком заодно,
ты стисни зубы и жди.
Жди пока я не стану молчать,
но ты и тогда не рассказывай, что проверял.
Потому что все это неправда...
Водоворот из еды, основополагающим в котором была картошка, тихо дымился желтеньким. Там все – и салат из чего-то странного, и куски курицы, и картошка, и какой-то соус, и мелконькие кусочки колбаски. Это еще осталось от соседки. Да, она только сегодня переехала, вещи забрала из комнаты, а еду в холодильнике оставила. Вот Веня все и доедает. Венечка мягко подняла со стола тарелку и отнесла к столу. Растоптала картошку вилкой, размозжила курицу. В окне отдавало серостью дождя и чем-то зеленоватым. Комната вся коричнево-зеленая, размеренная, просвечивающаяся. Большой деревянный стол с салфетками, каждому – своя, стулья разные, тарелки с кружками. Вот рядом на оранжевой салфетке кружка Потапа. А напротив Маринка сидела. Была у нее фиолетовая салфетка, грязная, старая, глаз резала. Сейчас благодатная пустота. Голая стенка, коричневато-зеленая. А вот слева радио, да и то молчит.