Первым из искусства, что оказало на меня большое влияние, оказался мультик "Принцесса Мононоке", который я увидела по телевизору в 7 лет. После этого мои представления о сказочном, о мультфильмах, об изображении перевернулись. Через год мне купили томик японских сказок, без которых я себя не представляю. До сих пор, если у меня бессонница или просто плохое настроение, я перечитываю эти сказки, так же, как и наши русские.
Потом были театр кабуки, японская демонология, различное аниме, Мураками, интерес был вялым, но три года назад я увидела "Паприку". И внутри меня снова все перевернулось. Господи, откуда он узнал, что я думаю и о чем? Как он это угадал? Те же вопросы у меня имеются к Кобо Абэ. Если я и представляю этот прекрасный безумный мир, то только в виде огромного парада сумасшедших мальчиков, с головами телефонов, которые фотографируют школьниц так, чтобы видно было их читсые белые трусики; где люди в костюмах не помнят кто они и зачем они это делают, а все катятся по инерции, как огромный резиновый мяч; и что очень хочется все держать под контролем, и как там страшно, и душно, и как лабиринты контроля не заканчиваются, хотя казалось бы, что тебя в нем держит.
Люди иногда говорят мне, что я злой депрессивный человек. Моя мама говорит, что то, что я люблю, нагоняет на нее ужасную грусть и страх. Я всегда очень расстраиваюсь, когда слышу это. На наш мир, который неадекватно красив и так же неадекватно ужасен, может быть только странная реакция, потому что не бывает чего-то абсолютно красивого без изъянов. Иначе это ненастоящее и неживое. Вот этому, наверное, я и научилась у японской культуры. Своеобразная адаптация реальности помогает примиряться с ней.
Реальность так же странна, как люди, пьющие Боа-джус.